Последний иерофант. Роман начала века о его конце - Страница 116

• Предыдущая
• 116 / 182
• Следующая

Притоносодержательницу это признание не смутило нисколько, а вкупе с горячительным лишь придало жару ее «суфражуткому» бреду:

— Не менжуйся, я твоя до гроба, да будем счастливы мы оба. Мой воинственный нрав возьмет на дело много динамита, молока и рогаликов. В наше время надо быть предусмотрительным во всем. Что? Сегодня опять не смогу очей сомкнуть: изнывая страстью, обречена бредить твоей красотой, Кесарев.

Неожиданно перед носом «шнифера» дверь захлопнулась. Привычный к выходкам старой Никаноровны, Думанский собрался отдохнуть, но перед тем, как прилечь на драный диван, он заинтересовался валявшимися на полу газетами, куда в лавке завернули провизию.

Первым Викентий Алексеевич поднял и расправил на столе выпуск «Петербургского листка» трехдневной давности. В глаза бросился огромный, жирный заголовок передовицы:

БЛЕСТЯЩАЯ РАБОТА СТОЛИЧНОЙ ЖАНДАРМЕРИИ И ПОЛИЦИИ. Сегодня совместными усилиями петербургской сыскной полиции и жандармерии обезврежена особо опасная банда государственных преступников. Грабители совершили дерзкое, сопровождавшееся убийствами и иными отягчающими обстоятельствами нападение на кассовых служащих, доставлявших в Императорский университет крупную денежную сумму для выплаты жалования профессорам, пенсионных рент и иных пособий членам семей преподавателей. Почтенные слуги храма науки едва не лишились не только хлеба насущного, но даже и своих премиальных выплат. Преступники были вооружены и оказали активное сопротивление, из-за чего при их задержании полицией были применены самые крайние меры. Как среди убитых, так и среди задержанных уголовных элементов оказались члены известной банды, святотатственно присвоившей себе громкое название «Святой Георгий». Уголовное дело по розыску пресловутой преступной организации состояло на особом контроле в Министерстве внутренних дел и Департаменте тайной полиции. Руководители операции, в результате которой в столице были предотвращены непредсказуемые действия, планируемые уверовавшими в свою безнаказанность криминальными элементами, высшие должностные лица жандармерии, сыскной полиции и отличившиеся низшие чины представлены к наградам.

«Ох уж эта извечная привычка трубить в фанфары на всю Империю, стремление повергнуть к высочайшим стопам реляции об успехе проведенной операции, тогда как на самом деле она не доведена и до половины! Уже и цацки… (Господи, я перерождаюсь в профессионального вора!)… награды раздали, а ведь по сути дела, ликвидация банды сорвалась! Да что там — я сам был вынужден подыграть этим… „Блестящая“ работа?! И ведь еще ничего не было известно о нападении на карету!!! Кесарев-Челбогашев на воле, неугомонный Яхонт наверняка сейчас уже спланировал новый налет, а это чудовище — Панченко-Сатин — вероятно, уже делает ставки где-нибудь в Монте-Карло! Только бы мое письмо теперь же беспрепятственно достигло адресата… Ангел-хранитель Божий, помоги моему заблудшему курьеру, дай ему крылья свои и неотступную свою защиту!»

Еще одна газета оказалась листком из вчерашнего, можно сказать, почти свежего номера «Ведомостей». Как нарочно, именно на этой странице была статья — сообщение о дерзком налете на карету петербургского обер-прокурора. Репортер излагал официальные версии нападения:

Следственные органы выдвигают в качестве основной версии спланированное одной из радикальных группировок социал-демократического толка и, к сожалению, удавшееся убийство обер-прокурора. Печально известно, что подобные террористические акты то и дело нарушают общественное спокойствие и подрывают сами основы государственности. Покушаясь на высших чиновников Империи и верных слуг Государя, некоторые так называемые революционные партии смеют не только заочно судить этих достойнейших, часто известных всей России лиц, выносят смертные приговоры, но порой — увы! — приводят их в исполнение и даже цинично называют эти кровавые преступления «казнями»! Посему можно быть почти уверенным, что покойный стал жертвой подобных политических убийц, выступающих от имени народа, и в ближайшее время следует ждать, что какая-либо из таких вот партий сама возложит на себя ответственность за это ужасающее злодеяние, повлекшее также гибель и всей охраны прокурорской кареты. Впрочем, следствие рассматривает и еще две «запасные» версии преступления, возникшие из-за того, что одинаковых новейших бронированных карет-сейфов до произведенного на Семеновском мосту взрыва в Петербурге имелось всего три. Одна из них фактически уничтожена чудовищным взрывом. Другая принадлежит известному в обеих столицах успешному адвокату В. А. Думанскому, с покушением на личность коего связана вторая предварительная версия следствия. Господин Думанский, вне всякого сомнения, заслуживает восхищения как представитель Закона, отстоявший честь не одного достойного подзащитного и оказавший неоценимую помощь в изобличении истинных виновников громких преступлений, но сфера его деятельности — уголовное право, подоплека же данного дела по масштабу преступной операции и демонстративно террористическому характеру явно политическая. Вряд ли адвокат уголовной практики мог быть объектом «мщения» социалистов-революционеров, да к тому же обычная серьезность намерений и педантичность действий этой братии практически исключает возможность перепутать жертву. Последний предполагаемый вариант объекта нападения и вовсе представляется нам нелепым. Третья карета — собственность крупнейшего мецената и сибарита князя Мансурова графа Сорокова-Лестмана. Вот уж кто одинаково далек как от политических кругов, так и от уголовного мира! Этот милейший, преданный чистому искусству и опекающий представителей творческого цеха светский человек, хоть новый дом его и находится возле самого Семеновского моста, по мнению общественности, несомненно должен оставаться в стороне от происшедшего, ибо — «жена Цезаря вне подозрения».