Последний иерофант. Роман начала века о его конце - Страница 121

121

— Уходите по одному! — скомандовал «Кесарев» «останкам» челбогашевской «конторы». Родившимся во второй раз уже ничего не нужно было объяснять: они буквально растворились в воздухе, как мрачные призраки. Только контуженная Никаноровна замешкалась:

— Оставь сейф, бабуся, беги!

«Кесарев» оглянулся, на секунду замерев у выхода из «закладной» камеры. Это секундное промедление отрезало ему возможность к побегу: двор ломбарда уже кишел блюстителями образцового столичного порядка.

В это время Яхонт, который, казалось, был всего лишь бесформенным трупом, поднял изуродованную голову, каким-то чудом дотянулся до одного из своих «стволов» и прицелился в старушенцию. Думанский с хладнокровием, поразившим его самого, среагировал молниеносно — выхватил из-за пазухи смит-вессон, дождавшийся своего часа, и всадил пулю за пулей в скальпированный череп ненавистного Яхонта. Дернувшись, недобитый социалист оскалился по-волчьи и затих уже навсегда.

«Подписанный» благодарным Гуляевым подарок, о которым адвокат почти забыл, опять, как в бою на Семеновском мосту, сослужил-таки службу новому законному владельцу. «Чудны дела твои, Господи, и непостижима мудрость твоя! — пронеслось у него в голове. — Дар, сделанный от чистого сердца, спас меня…» Впрочем, предаваться рефлексии по этому поводу было совсем не ко времени: городовые уже доламывали входные двери, налегая снаружи целым взводом, остальные перекрыли обе подворотни. Осмелевшие заложники изловчились и заперли своих мучителей-лиходеев на крепкий засов в глухой «камере хранения» заложенных вещей. Так Думанский, Никаноровна и три незадачливых челбогашевских молодца сами попали в настоящую ловушку.

XVIII

Бандиты, успевшие «с благословления» «Кесарева» выскользнуть из ломбарда, уходили — кто по Саратовской улице, кто проходными дворами, стреляя в «фараонов» и случайных прохожих, прокладывая себе дорогу огнем. Стрельба и погоня растянулись на несколько кварталов. Кого-то полиция ликвидировала точным попаданием. Кого-то задержали живьем.

— Ну что? Есть там кто-нибудь? — подчеркнуто спокойно осведомился в это время важный тип, видимо, руководивший операцией, входя в ломбард следом за дюжиной городовых и рядовых жандармов. Он был в штатском: высокие, до середины икры, ботинки со шнуровкой, шерстяные гетры, твидовые, в клетку, бриджи с манжетами под коленом, утепленный френч горохового цвета с отложным воротником и накладными карманами, на голове — того же цвета фланелевая кепка с ушами, завязанными наверху аккуратным бантиком. Одним словом, внешне его можно было вполне принять за жителя туманного Альбиона.

— Кто-то, видать, еще остался, ваше благородие! — шепотом отвечал нижний чин.

— При малейшем сопротивлении стрелять без предупреждения. Можно не церемониться, есть специальное распоряжение на этот счет, — напомнил старший франт, деловито оглядывая помещение.

Клиенты ломбарда, сгруппировавшиеся на всякий случай у входа-выхода, все как один с опаской указали на дальнюю зарешеченную дверцу. Кто-то кинул блюстителям порядка ключи.

— Ни с места! Руки вверх! Бросить оружие! — крикнул уверенный в себе и в своих подчиненных англоман, встав спиной к стене у самой дверцы. Его помощник сделал несколько выстрелов прямо сквозь нее наугад, надеясь попасть в кого-нибудь из затаившихся в камере налетчиков.

— Здесь тяжелораненый. Не стреляйте — проявите сострадание! — умоляюще донеслось оттуда.

— Это что еще за толстовец?! — удивился сыщик. — Творящий зло сам получает по заслугам! — И на всякий случай выпалил на сей раз в воздух.

Думанского осенило: «Ну, слава Тебе, Господи! Кажется, на этот раз удалось — это же сам Шведов!!! Верный шанс!»

— Ради… Ради всего святого, послушайте! Я — Викентий Думанский… Меня взяли в заложники! Со мной случилось… — горло схватывал нервический спазм. — Я все потом объясню… «Malum consilium…»

Следователь мгновенно вспомнил своеобразный «пароль»:

— На пол оружие! Оставьте адвоката на месте, если хотите остаться в живых! Это вы, Викентий Алексеевич? — крикнул он сквозь дверь, уже отпирая замок.

«Вот оно что значит — ботать по-иностранному!» — с уважением прошептал кто-то из бандитов. Размышлять времени не было, он тут же оценил ситуацию:

— Эй, сыскари, если вы нас не пропустите, я его завалю! — грозно выкрикнул бандит. — А пропустите — мы вашему языковеду на память еще клифт почистим и манишку накрахмалим…

— Господа! Выполните их условия: они меня пальцем не тронули! — с ожившей надеждой у Викентия Алексеевича прорезался родимый голос.

— Добро! Вы не стреляете — я гарантирую всем жизнь. Но смотрите, если хоть волос с его головы упадет! — окончательно распознав коллегу, среагировал дознаватель-правовед. — Прекратить огонь! — скомандовал он уже своим подчиненным.

— Пропустить, никому не стрелять! — передали команду полицейским во дворе.

Думанский и остальные быстро выскочили из ломбарда, побежали.

Полиция, спасая адвоката, сразу же ворвалась в заднюю комнату. В ней, укрывшись под холщовым мешком, сидел человек.

— Викентий Алексеевич! Вы не ранены? — сыщик бросился к «живому» мешку, обеспокоенный молчанием своего знаменитого коллеги.

Из-под мешка выглянула простоволосая старушенция. Полицейские, включая самого Шведова, оторопели.

— Ну что смотрите, архаровцы? Не узнали? Я что, на адвоката не похожа? — Никаноровна издевательски подмигнула. — Совсем не похожа? Ни капельки? Ну хоть наполовину? Снизу?

121